Крепость Спасения - Страница 47

Он был очень озабочен.

* * *

Гейр уходила, как истинная Проклятая – спокойно, без страха, сомнений и просьб. Все произошло само собой, и все свершилось, как надо. Жизнь была долгой, и долг перед общиной выполнен. Всему нашлось место – и Служению, и рождению дочери, и победам, и достойной смерти. Те, кто были верны ей, находились рядом и сейчас – что же им мучаться? А побеждать страдания тела она научилась давно.

– Назови наши потери, – сказала она.

– Девятнадцать ранено, – ответила Ранд. – Шестеро убито.

– Кто убит?

– Хлек, Скегуль, Келле, Элме, Ристиль и Урд.

– Седьмая будет Гейр, – спокойно закончила она. Потом оглядела стоящих. Спросила: – Где Ардви?

– На сей раз ответила Ауме.

– Она рядом со своим учителем. Он умирает. Позвать ее?

– Не нужно.

Оставалось еще одно незавершенное дело. Назвать преемницу. Выбор ее тоже решился сам собой.

__ Я, Старшая, уходя, называю ту, что станет Старшей после меня. Ауме.

Все, кроме Ауме, склонили головы в знак согласия.

– Слушай меня, Ауме. Ты наденешь белый плащ и уведешь Проклятых на Юг. Крепость давно ждет нас. Возьмешь мой меч. Негоже, чтоб такое доброе оружие оставалось в чужой земле. Прислушивайся к советам Ардви, даже если она будет говорить о странном и непонятном, – в Ардви двойная сила – Города и Крепости, и это на пользу общине. Всегда оказывай помощь, если тебя о ней просят. Будь сильнее всех, но не позволяй этой силе унижать чужую слабость.

И Ауме склонила голову так же, как и остальные.

Немного погодя, Гейр, Проклятая из Проклятых, умерла. И когда Ауме направилась к Ардви, чтобы сообщить ей скорбную весть, та встретила ее на полдороге.

Так в один и тот же день и час ушли с Небесной Охотой Гейр, победительница в девяти сражениях, и Сангар Старый, учитель мудрости из Города городов, изгнанный за ересь, заключавшуюся в утверждении, будто ничто не может помешать свободному человеку быть свободным. И так как умер он, сражаясь на той же стороне, что и Проклятые, новая Старшая Крепости велела сжечь его тело на одном с ними погребальном костре.

Никто из посторонних не был допущен на тризну. Северяне дали дерево для костра, но собрались вокруг него одни лишь Проклятые, все пятьдесят, оставшиеся в живых. Полсотни женщин, похожих на близнецов лицом, и сложением, и одеждой, но единственную выделял белый плащ. Она подвела к костру черного коня Гейр. Конь – сокровище общины, однако отошедшая Старшая достойна посмертного дара. И новая Старшая собственноручно перерезала горло вороному коню у изножья костра. И держа перед собой окровавленный Кларион, сказала:

– Сестры Проклятые! Вы слышали слова Гейр перед ее уходом, завет великой воительницы остающимся. И пусть она, уходя с Небесной Охотой, услышит как я, Ауме Старшая, над этим клинком и этой кровью клянусь выполнить все, что на завещала!

Стоявшая рядом Ардви сделала шаг вперед. Впервые глаза были такими же, как у всех Проклятых.

– Я хотела бы поклясться, как это сделала Ауме. И я не могу. Но я обещаю, вы слишите меня? – что, когда мы вернемся в Крепость и в Круге установится спокойствие, я отправлюсь к морю и узнаю, правду ли говорят древние предания. А потом я поверну своего коня на запад, к Небесным горам, войду в Горный храм, и посмотрим, остановится ли мое сердце от страха!

Остальные Проклятые молчали, ибо не было в их обычаях слов ни для скорби, ни для радости. Ранд подала Старшей зажженый факел, и все замерли, в последний раз глядя на тела, сложенные на костре – Гейр и Сангар рядом, как не были никогда при жизни, ниже – шестеро убитых Проклятых, и мертвый конь Старшей в изножье.

Потом их сожгли. И пепел развеяли по ветру. А ветер гуляет в Галаре всегда.

* * *

Гриан приехал попрощаться с Ауме накануне отбытия Проклятых на Юг. Они взяли свою плату из военных трофеев. Плата была не так велика, как опасался Лардан, но из того немногого, что было ими отобрано, Проклятые определили самое ценное, здесь Лардан не ошибся. И теперь они возвращались. Их не удерживали в Галаре. Не то, чтобы жители Северных королевств отличались какой-то особой неблагодарностью. Но слишком много им предстояло теперь сделать. В Наотар съезжались благороднорожденные, чтобы решить судьбу государства. Меч Закона ждал свей участи в храме. Гонцы сновали по всем трем королевствам. Наступающая осень, может быть, даст время для передышки. А там – долгая зима, и даже самым отъявленным рубакам из высокородных, утверждавшим, что сражения – есть единственное дстойное времяпровождение, а все остальное – удел женщин, жрецов и простолюдинов, желалось, чтобы она прошла без войны. Проклятых ждал тяжелый переход по западным границам Огмы, и, вероятно, новые бои с кочевниками.

Поэтому, поглощенные заботами своих народов, Гриан и Ауме не виделись с того самого достопамятного дня, принесшего гибель Хеварду и Гейр. И когда Гриану, приложив отчаянные усилия, удалось, наконец, вырваться из Наотара, он успел почти к самому отъезду.

Они отошли в сторону, ведя коней в поводу, пока отряд готовился к выступлению. Ауме молчала. тень легла на ее лицо. Оно стало более твердым и жестким. Что сделало его таким – печаль расставания? Скорбь по сестре, по Гейр? Не это, вернее, не только это. Ей пришлось много размышлять. Непривычно много. А это тяжело.

– Вы уходите, – сказал он, просто для того, чтобы нарушить тягостное молчание.

– Мы должны. Мы и так пробыли здесь слишком долго. Круг ждет нас. И Крепость.

Он знал, что отговаривать ее бесполезно. Но от этого легче ему не становилось. И ей – тоже. Она смотрела на него, и, казалось, сейчас скажет: «Я люблю тебя так, что и Служение, и белый плащ Старшинства, и сама Крепость – ничто, и я брошу их и останусь с тобой». И Гриан сознавал, что никогда не услышит от нее этих слов. Самое печальное, что он ее понимал. Ведь и он не говорил ей: «Я оставлю ради тебя службу Галарской короне».